Вы можете закрыть глаза на вещи, которые вы не хотите видеть, но вы не можете закрыть свое сердце на вещи, которые вы не хотите чувствовать (c) Честер Беннингтон
НАЗВАНИЕ: История одного прощения
АВТОР: PorceLain_DoLL
БЕТА: Dez Daniels
ПЕЙРИНГ: Yu/Shin
РЕЙТИНГ: PG
ЖАНР: romance
РАЗМЕР: миди
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: AU
ОТ АВТОРА: Детский рейтинг? Ну и что =) Я не секс стремилась написать =)
Писалось для одной моей любимой заечки =)))
ДИСКЛЕЙМЕР: Отказываюсь от прав на персонажа
ПРАВА РАЗМЕЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИЙ: спросите меня
СТАТУС: закончен
По заявке:
1. Авторский фик или фан-арт
2. Ю/Страйфи, Ю/Шин - по усмотрению автора.
3. Рейтинг также по усмотрению автора, hurt/comfort, обязательно с хэппи-ендом.
Детали: один из героев совершил проступок *но не криминально серьезный и непоправимый*. В общем, история прощения. Agnst, romance, AU по усмотрению. Без постоянного POVа, иногда - возможно.
Саундтрек: Chris Daughtry - Sorry.
бегите, пока не поздно)Электричества не было уже два дня. Штиль, так внезапно опустившийся на Германию, парализовал жизнь нескольких городов, потому что ветряки просто-напросто перестали обеспечивать людей электричеством. Об угле и нефти на этой планете уже лет пять как никто не слышал, а если слышал, то только в очень богатых домах, когда, как сейчас, внезапно пропадало электричество; и ничего с этим поделать было нельзя.
Маленькая Ханна, уже полтора дня мучалась без любимого коммуникатора и плеера, аккумуляторы на которых убила еще в первых же день, и дико скучала по своим друзьям из Австралии, которые так и не успели ей рассказать о дельфиненке, которому вчера их родители сделали механический ласт. Старая деревня с трехэтажными домами начала века казалась диким захолустьем, куда ее сослали лишь для того, чтобы наказать за плохие оценки в школе, а бабушка, по которой она, казалось бы, даже скучала, находясь в любимом Лейпциге, надоела своими предложениями заняться чем-нибудь вместе. Дети тут были дико провинциальны и не знали таких банальных истин, как законы Ома, и любили только бегать, плавать в озере неподалеку от поселка да читать, и абсолютно не интересовались компьютерами и компьютерными игрушками, фанатом которых была Ханна. С ними было до зевоты неинтересно.
Амали, не старая еще женщина восьмидесяти лет, с грустью смотрела в окно на внучку, которая в гневе шипела на какого-то мальчика чуть постарше ее. Он, задорно засмеявшись, что крикнул ей в ответ, на что та скуксилась, зло выпалила какое-то ругательство, которое в своем возрасте знать еще не должна была, и, сдерживая слезы, побежала к дому.
- Никогда, никогда не прощу, что он о себе возомнил, этот маленький су...
- Ханна! - окрикнула ее Амали, с сожалением смотря на ребенка. Город испортил Ханну, еще год назад она не была такой злой и раздражительной, то, чему бабушка учила ее, пошло прахом, став обычным потраченным впустую временем. Но пожилая женщина еще не теряла надежды научить внучку хоть чему-нибудь еще до того, как ей придется покинуть этот мир.
- Да, бабушка? - ангельски пропела девочка, невинно глядя на бабушку, сделав вид, что ничего не произошло, и не она только что чуть не плакала. Амали чуть приподняла брови, показывая, что на нее это уже давно не действует, и мягко подошла к малышке, приобнимая ее за плечи и спрашивая:
- Почему ты его не простишь? Что случилось, маленькая моя?
- Он... он назвал меня задавакой, - обиженно сказала Ханна, насупившись. Живя в городе, она слышала слова и похуже, что уж тут говорить про какое-то детское «задавака», но слово прозвучало неожиданно обидно. Амали ласково улыбнулась и начала мягко подталкивать внучку к гостиной, в которой уселась поудобнее на мягкий диван и усадила радом девочку.
- И разве это повод, чтобы обижаться? И уж тем более, чтобы не прощать?
Ханна задумчиво пожевала губку и кивнула, с неприязнью посмотрев в сторону окна, где предположительно играл мальчишка, что ее обидел. Амали покачала головой:
- Умение прощать — великий дар, иногда от этого может зависеть твоя жизнь.
- Меня могут убить, если я кого-то не прощу? - лениво предположила девочка, думая, какая же ее бабушка глупая и ничего-то она в жизни не знает.
- Ну что ты такое говоришь, глупенькая? Я про то, что от этого может зависить твое счастье. Я видела не мало примеров того, как рушились жизни от неумения сказать «Прощаю». И всего лишь несколько, когда лишь одного слова было достаточно, чтобы дать дорогу счастью. Хочешь, расскажу?
Ханна расстроенно подумала о разряженных гаджетах, что пылились у нее в комнате и так же расстроенно кивнула, понимая, что делать ей все равно нечего. Удобно устроившись на другом конце дивана, она выжидательно уставилась на бабушку.
- Это произошло в 2006 году, и я помню все, как будто это случилось только вчера. Первый день осени выдался необычайно дождливым...
Первый день осени 2006 выдался необычано дождливым, так что к тому времени, когда надо было выходить в школу, на асфальте уже давно пузырились большие лужи. Дворники на новенькой машине работали в полную силу, но видно дорогу было все равно очень плохо, лишь фары расплывались в серой дымке дождя. Ю внимательно глядел вперед, иногда посматривая на пригревшуюся и задремавшую лучшую подругу на соседнем сиденье. Они оба весьма сильно промокли, когда бежали от ее дома до машины, даром, что гаража не было. Впереди замаячили подъездные огни около ворот школы, включенные по случаю непогоды и Ю, осторожно сбросив скорость, въехал на территорию, не забыв весело прогудеть приветствие машине друга, что влетела во двор прямо перед ними:
- Хей, Ю, как дела, друг мой? - весело прокричал Шин, вылезая из любимого старого «Порше» под дождь. Он весело улыбался, сверкая белыми зубами, и щурился под косыми струями с улыбкой наблюдая, как они вылезли из теплого салона на промозглую улицу.
- Потом, все потом, давай-ка в школу, быстро, запрыгивай! - крикнул в ответ Ю, обнимая за талию сонную Амали...
- Амали? Тебя? - удивленно спросила девочка, удобно усевшаяся поближе к бабушке.
- Да, меня. Не перебивай, слушай дальше. Он обнял меня за талию и, схватив Шина за руку, потащил к школе...
- Да перестань ты, ну что такое, ну промокнем чуть-чуть и что?
- Это тебе ничего, а Ам недавно с ангиной лежала, хочешь снова ее в постель отправить?
- Я бы не отказался отправить ее в постель, - прозвучал сзади самодовольный голос. Троица обернулась, и девушка скривилась от отвращения — этот слизняк уже больше полугода доставал ее своими приставаниями. А она то надеялась, что хоть в этом году ей повезет и он про нее забудет.
- Герриет, забудь, иди своих подружек тра*ай, а ее не тронь, - сразу взъерепенился Ю, отпуская подругу и делая шаг вперед. Его удержали две пары рук и потянули назад.
- Оставь его, Ю, ты же в курсе, он не отвяжется, - зашептала Амали. Ю всегда слишком остро реагировал на такое. Конечно, она сама была не в восторге, но умела с этим справляться. А вот перспектива навещать Ю в больнице, потому что Герриет точно натравит своих прихвостней, ее абсолютно не прельщала, да и Шин расстроится, а то еще и ему за компанию перепадет. Все в этой школе знают, что они друзья не разлей вода, такие, что про них уже некоторые умники слухи начали распускать, будто они пара.
Но, смотря на то, как Шин не хочет отпускать Ю, всё идя, прилепившись к одному его боку, как нежно с укором смотрит, как не хочет отпускать, она все-таки склонялась к мысли, что те, кто распускал эти слухи, были не так уж и неправы.
Шин наконец отлепился от друга и, мягко махнув рукой в сторону друзей, направился на уроки.
- Так они были друзьями или любили друг друга?
- Второе. Но слушай дальше, до конца еще довольно далеко.
Вообще, история их дружбы и отношений довольно извилиста, она вся состоит из холмов и глубоких ям, как будто никогда они не могли существовать в мире и покое. С самой первый встречи что-то не заладилось — Шин считал Ю глупым качком, который может только с тупым гыгыканьем носиться по тротуарам вместе с такими же недалекими друзьями, Ю Шина не считал никем. Он был просто еще одним прохожим, которого они случайно чуть не сбили, развлекаясь с приятелями. В первый же день, встретившись в школе, они опять столкнулись в столовой — тогда Шин случайно опрокинул на Ю свой поднос, и брюнет еще два часа ходил по школе много и нудно матерясь, рискуя исчерпать все запасы нецензурных слов. Ему даже дали штрафные часы за то, что он ругался при учителях.
Третья и четвертая встреча не отличались ничем: кто-то на кого-то что обязательно проливал, или опрокидывал, или скидывал, или кидал. Никак не жилось им спокойно.
Лишь через месяц, вынужденные вместе засесть за проект по физике, они начали постепенно находить общий язык, что было очень и очень странно, учитывая их предшествующую неприязнь и совсем не похожие жизни.
Шин в начале года переехал в Штутгарт, до этого живя в Лейпциге вместе с бабушкой, которую терпеть не мог, но был вынужден. Мать работала в несколько смен в бедном архитектурном бюро и кафе недалеко от дома, и сын ее практически никогда не видел. Отец, как ему рассказывали, умер еще когда тот был маленьким, но правда ли это, или взрослые сознательно обманывали мальчика, чтобы уберечь его от душевных травм, он не знал. Потом мать встретила богатого бизнесмена, каким-то чудом умудрилась выйти за него замуж, а потом переехала вместе с ним в Штутгарт, захватив с собой сына. Отчим неплохо относился к Шину, ни в чем ему не отказывал, давал денег на развлечения, даже машину купил, вот только блондину ничего этого не было нужно. Он словно дико по чему-то скучал и не мог найти этому «чему-то» замену в чужом ему городе, предпочитая часами сидеть в своей комнате и не высовываться никуда. В школу он ходить не любил, про прошлую никогда не рапространялся, и все считали его обычным домоседом и пай-мальчиком. Время показало, что они были не совсем правы.
Ю всегда делал, что хотел и как хотел. Родителям по большому счету было плевать где он, с кем, и что с ним, воспитанием занималась старшая сестра, изредка появлявшаяся дома, откуда ушла в семнадцать лет к парню. Что-то путное из такого «воспитания» вряд ли вышло бы, если бы не одно приключение, которое стоило Ю одного ребра, длиннющего шрама на ноге и которое окончательно вправило ему мозги. В больнице с ним сидела сестра, покрывавшая его пребывание там от родителей. Он давно и четко знал, что эти люди ему не помогут. Никогда. Есть только один человек, который точно не подведет.
Потом этот список расширился до двух, когда после неудавшегося романа они с Амали остались друзьями, а затем и еще на одного. И он точно знал, что они никогда не предадут и не выдадут, что это самые надежные для него люди во всей Вселенной, и Ю хотел, чтобы и для них он был таким же, но вот, увы и ах, не всегда то, что мы хотим — то, что мы получаем в итоге.
- И что это значит? - зашевелилась Ханна, растянувшись поудобнее на диване. Пока пожилая женщина рассказывала историю, девочка то и дело вертелась, вслушиваясь в пока не особенно интересный рассказ. Она и правда не понимала, зачем ей все это и к чему это все ведет.
- Не егози, - строго сказала Амали, шлепнув девочку по ноге, и, поведя бровями, продолжила. - Так вот, были они очень хорошими друзьями...
Были они очень хорошими друзьями, но сами не заметили, как этого вдруг стало недостаточно. То есть, Ю, конечно, не замечал. Всегда более вдумчивый и внимательный к себе, Шин сразу заметил, что что-то в его реакциях на лучшего друга проскальзывает не то. Ну ненормально это — краснеть, если он вдруг тебе говорит, что у тебя новый хороший парфюм, и ты вкусно пахнешь, или оттого, что он восхищается твоим умом, хотя сам ты не сильно высокого мнения о своих способностях, или... или сдавленно рычать, когда он рассказывает об очередной крошке, которую он с переменным успехом пытался завалить.
А Шин и краснел, и рычал. И не сказать, чтобы ему это сильно нравилось, в самом деле — что может быть глупее: встречаться с лучшим другом, который еще и парень, а потом еще, не дай то Бог, влюбиться! Как в дешевых романах на бульваре, только там вместо принцессы — он, а вместо принца — Ю, совсем не подходящий на эту роль. И как ему только везет на такие нелепицы?
Наверно, именно такие мысли бродили в его голове, когда Шин заходил к Ю домой. Они уже больше недели не виделись, у Ю были отработки и штрафные часы, а потом он куда-то уходил тусить с приятелями, возвращаясь домой всего за пару часов до рассвета и похода в школу. Шин обижался, но терпел и сидел безвылазно дома, просматривая старые кассеты, слушая старую музыку и набираясь храбрости.
- Ю! - а в ответ — тишина. - Ю! Да чтоб его, опять, наверно, наушники нацепил и cидит, ничего не слышит. Тоже мне, любитель айпода.
Недовольно скривившись, Шин начал подниматься по лестнице на второй этаж, где находилась комната его лучшего друга. Единственная на весь этаж, она казалась бы огромной, если бы не кучи мебели и музыкальных инструментов, за каким-то чертом притащенных туда. Ю на них не играл, - да на них вообще никто не играл! - но они все равно там стояли и превращались в пылесборники месяцами, пока кому-нибудь, кем обычно становилась Амали, не надоедал этот бардак, и очередное непонятное нечто не отправлялось на свалку.
Темный ковер, темно-серые обои, темная мебель, темные шторы на окнах: Ю жил в Темном царстве, но это его ничуть не смущало. Приводить в порядок такое большое пространство было адским занятием, поэтому решение было принято простое: просто-напросто не убираться вовсе. Помимо инструментов на полу лежала одежда, книги и мотки проводов, о которые спотыкались те несчастные, которые умудрились забраться сюда. И, как царь всего этого беспорядка, на полу сейчас лежал Ю, закинув руки за голову и согнув ноги в коленях. На животе блестел стразами аляповатый розовый айпод, отобранный у одной из знакомых сегодня утром, лицо было абсолютно расслаблено, а губы беспрестанно шевелились, повторяя какие-то слова из убойной песни, что орала в тонких белых наушниках.
Шин, смотря под ноги и то и дело перепрыгивая всякую всячину, лежавшую на его пути, осторожно приблизился к Ю и тихо потряс его за плечо, за что тут же чуть не получил по носу от испугавшегося парня:
- А-а-а! Боже, ты меня так напугал, - заорал тот, резко садясь и опираясь на выпрямленные руки. Шин машинально отшатнулся, закрывая лицо руками и, не удержав равновесия, брякнулся сам, с опаской поглядывая на неадекватного друга из-за тонких пальцев. Тот, оправившись от первого испуга, легко встал и весело забулькал какую-то незамысловатую мелодию, на что Шин фыркнул, уже опуская руки. И вдруг застыл, глядя вперед ошарашенными глазами. Прямо по курсу, почесывая живот, стоял Ю и задумчиво выбирал, какую же футболку надеть вместо только что снятой. Растерянный взгляд скользнул по плоскому животу, стыдливо не заметил аккуратные соски на развитой груди и остановился на небольшой впадинке между ключиц. Хорош, ничего не скажешь. Проблема — он не просто кто-то. Он — лучший друг.
Ю, сделав вид, что не заметил странного взгляда, а может и правда не заметив, пощелкал пальцами перед лицом зависшего Шина и аккуратно толкнул пальцами в плечо.
- Хей. Хе-эй. Шинни-бой, просыпайся, еще день...
- Да ну тебя, - скривился очнувшийся. - Какой я тебе Шинни-бой?
- Ну не Шинни-герл же, - абсолютно по-скотски хохотнув, Ю направился вниз, на первый этаж, где внезапно предложил посмотреть какой-нибудь фильм, и заодно заправиться чем-нибудь алкогольным или не очень, ну, по настроению.
Вообще-то, Шин абсолютно точно не собирался ничего смотреть, не затем он пришел, в конце-концов, да и диван в гостиной де Бюров был не слишком удобным. И потом, скоро должно было стемнеть, а у него не было сделано и половины уроков, и много чего еще против, но, к вящему своему неудовольствию и недоумению, спустя полчаса он уже более-менее удобно устроился на слишком мягком диване, внимательно вперив взгляд в плазму, по которой пошли первые кадры какого-то ужастика. Дико захотелось грустно усмехнуться: он же не терпеть не мог ужастики, а тут вот как... Даже в этом сопротивляться Ю не может, ну что за тряпка!
Но один положительный момент в этом, все же, был. Можно было на особо кровавых моментах попищать от страха и на правах младшего и запуганного подлезть под руку и крепко прижаться к теплому боку. Ю на такие вещи внимания уже не обращал, удивившись лишь в первый раз, когда сгорающий от смущения Шин проделал такое, лишь машинально приподнял одну руку, пуская блондина поближе к себе, и сильнее сжал тонкую кожу на талии, на которой так удобно лежала ладонь.
Шин осторожно положил голову на плечо друга, чувствуя, как чуть натирают нежную кожу щек толстые лямки борцовки, осторожно потерся, чтобы, не дай Бог, не заметили, и втянул воздух носом. Пахло апельсинами, корки от которых лежали на столе, и сигаретами, видимо, от майки. И никакого «своего, особенного» запаха. Все врут.
Разочарованный таким открытием, Шин еще сильнее прижался к Ю, ткнулся новом ему в шею и зачем-то начал дуть на кожу. Он понимал, что ведет себя как самая настоящая девчонка, понимал, что Ю скоро даст ему по лбу или выгонит, проорав со смехом, что он ненормальный, но поделать ничего с собой не мог. Решение довериться ему далось нелегко, и так он черпал уверенность.
Ю, еще несколько секунд непонимающе потаращив глаза в экран, в котором точно что-то сломалось, если он показывал белиберду вместо любимого ужастика, осторожно повернул голову, ткнувшись губами в чуть влажный лоб. Шин, тяжело вздохнув, поднял лицо, мягко целуя чуть раскрытые от удивления губы, и тут же отпрянул, но далеко его никто отпускать не собирался.
Устроившись поудобнее, так, чтобы сидеть лицом к блондину, Ю чуть наклонился и уже сам поцеловал напряженного друга. Не ограничившись одним легким чмоком, он раскрыл губы, мягко обхватывая тонкую нижнюю губу Шина, прихватил, отпустил, облизал, снова прихватил, оторвался, скользнул между раскрытых губ, пощекотал зубы, не просясь дальше, снова вернулся к губам, облизал уже верхнюю губку, скользнул языком в приглашающе раскрытый рот, а Шин... Шин растерялся. Он много раз представлял себе, как это будет, но действительность превзошла все его ожидания! Фейерверков в голове не было, впрочем, как и сумасшедшего возбуждения, сладкой истомы, неземного удовольствия, что так любят описывать писательницы дамских романов, но было теплое апельсиновое дыхание, влажный язык с пикантным пирсингом и умелые ласки. И все это было в тысячу раз лучше, чем он мог когда-либо себе представить.
- А ты откуда знаешь?
- Ханна!
- Все, бабушка, я молчу.
Уже нацеловавшись вдосталь, они растянулись на диване: Шин вытянулся во весь свой немаленький рост, а Ю расположился рядом, положив голову на мягонький живот друга. Несмотря на их поцелуи, он не сомневался, что друга в лице Шина не потерял — да и как это могло произойти, они же не разлей вода. А это... так, приятное, ни к чему не обязывающее приложение. Лежать было хорошо, но немного скучно, поэтому было решено вновь врубить телевизор. Там показывали какое-то странное травести-шоу.
- Фу-у-у! Шин, найди там рядом пульт, и переключи эту гадость, - Ю чуть не застонал от отвращения, за что тут же получил по макушке.
- Эй, это что было?
- А вот не будешь осуждать то, что тебе чуждо. Я, между прочим...
- Что?
Молчание.
- Ши-и-ин! Не тяни козу за хвост, раз уж начал, так продолжай.
- Ну... я тоже иногда переодеваюсь. Нет, ты не подумай ничего такого, просто мне идут женские вещи, даже как-то на спор проходил весь день в юбке в горошек, куча парней предложили познакомиться. Развлечение то еще, я тебе скажу, но...
Громкий взрыв хохота прервал частящего блондина. Тот от неожиданности моргнул, еще раз, а потом с остервенением начал лупить истерящего друга диванной подушкой, которую вытащил у себя из-под головы; тот в долгу не остался и сам начал отбиваться, постепенно успокаивая Шина и успокаиваясь сам, а потом борьба переросла в поцелуи. На том и порешили.
А затем случилась школа.
Что что-то не так Шин понял сразу, стоило ему только войти в здание. Куда бы он ни пошел, его всюду сопровождали шепоток и ехидные взгляды. Девуки намекающе махали юбками, парни откровенно ржали, Амали виновато прятала глаза и отказывалась комментировать происходящее, а Шина начали одолевать смутные сомнения.
Уже под конец учебного дня его, вымотанного непонятным поведением одноклассников и бесконечными размышлениями о том, почему он не видел в школе Ю, кто-то резко выдернул из общего потока студентов и запихнул в класс.
Шина резко развернули лицом к двери, припечатали всем телом к деревянной панели. Тяжелые ладони скользнули по стройным бедрам, сильно шлепнули по ягодицам, а другие руки держали за предплечья, чтобы не вырвался. Противный голос Генриетта произнес:
- М-да. С такими ногами не грех таскать юбку, да, Шинни-герл? - и вся его шайка противно заржала.
Шин задохнулся от возмущения и обиды. И ведь он знал, что так и будет, чего уж теперь.
Не обращая на жжение в груди, он что-то прошипел на каком-то другом языке и, резко выдернув руки из захвата, захлопнул дверь за собой, громко дыша от унижения.
Зло встряхнув головой, он увереным шагом направился к кабинету химии, забрал какую-то колбочку из класса, не забыв вежливо поздороваться с пожилым профессором, а потом размеренно направился в сторону спортивного зала.
Чем тогда он облил Ю, не знал никто, но воняло это ужасно, так что три дня парня старательно обходили стороной.
- Это твой «особенный» запах, - было единственное, что сказал ему Шин. Больше на неделе в школе он не появлялся.
- И?
Амали замолчала. Она не знала, что рассказывать дальше. История, которая должна была стать поучительной, внезапно слишком сильно разбередила старые раны. Вспоминать их оказалось сложно.
- Бабушка? - снова нерешительно позвала прижавшаяся к родному телу девочка. - Шин простил его?
Женщина ласково улыбнулась:
- Конечно, простил. Они и правда друг без друга уже не существовали. Шин простил его через два месяца, и все то время, пока они были в ссоре, на них обоих было страшно смотреть. Ю перестал быть заводилой, поутих, и, казалось, чах с каждым днем. Я не знаю, что бы было, если бы он не получил свое прощение, и они бы расстались вот так.
- А они расстались?
- Нет, они начали встречаться и были очень счастливы. Та история помогла им друг друга понять и заставила уважать и считаться с мыслями и чувствами других. Но если бы не было простого «прости», все бы это было впустую.
Ханна задумчиво положила голову на грудь бабушки и сама не заметила, как заснула, погруженная в свои мечты. А женщине лишь оставалось надеяться, что из ее сбивчивого рассказа девочка вынесла урок.
АВТОР: PorceLain_DoLL
БЕТА: Dez Daniels
ПЕЙРИНГ: Yu/Shin
РЕЙТИНГ: PG
ЖАНР: romance
РАЗМЕР: миди
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ: AU
ОТ АВТОРА: Детский рейтинг? Ну и что =) Я не секс стремилась написать =)
Писалось для одной моей любимой заечки =)))
ДИСКЛЕЙМЕР: Отказываюсь от прав на персонажа
ПРАВА РАЗМЕЩЕНИЯ И ПУБЛИКАЦИЙ: спросите меня
СТАТУС: закончен
По заявке:
1. Авторский фик или фан-арт
2. Ю/Страйфи, Ю/Шин - по усмотрению автора.
3. Рейтинг также по усмотрению автора, hurt/comfort, обязательно с хэппи-ендом.
Детали: один из героев совершил проступок *но не криминально серьезный и непоправимый*. В общем, история прощения. Agnst, romance, AU по усмотрению. Без постоянного POVа, иногда - возможно.
Саундтрек: Chris Daughtry - Sorry.
бегите, пока не поздно)Электричества не было уже два дня. Штиль, так внезапно опустившийся на Германию, парализовал жизнь нескольких городов, потому что ветряки просто-напросто перестали обеспечивать людей электричеством. Об угле и нефти на этой планете уже лет пять как никто не слышал, а если слышал, то только в очень богатых домах, когда, как сейчас, внезапно пропадало электричество; и ничего с этим поделать было нельзя.
Маленькая Ханна, уже полтора дня мучалась без любимого коммуникатора и плеера, аккумуляторы на которых убила еще в первых же день, и дико скучала по своим друзьям из Австралии, которые так и не успели ей рассказать о дельфиненке, которому вчера их родители сделали механический ласт. Старая деревня с трехэтажными домами начала века казалась диким захолустьем, куда ее сослали лишь для того, чтобы наказать за плохие оценки в школе, а бабушка, по которой она, казалось бы, даже скучала, находясь в любимом Лейпциге, надоела своими предложениями заняться чем-нибудь вместе. Дети тут были дико провинциальны и не знали таких банальных истин, как законы Ома, и любили только бегать, плавать в озере неподалеку от поселка да читать, и абсолютно не интересовались компьютерами и компьютерными игрушками, фанатом которых была Ханна. С ними было до зевоты неинтересно.
Амали, не старая еще женщина восьмидесяти лет, с грустью смотрела в окно на внучку, которая в гневе шипела на какого-то мальчика чуть постарше ее. Он, задорно засмеявшись, что крикнул ей в ответ, на что та скуксилась, зло выпалила какое-то ругательство, которое в своем возрасте знать еще не должна была, и, сдерживая слезы, побежала к дому.
- Никогда, никогда не прощу, что он о себе возомнил, этот маленький су...
- Ханна! - окрикнула ее Амали, с сожалением смотря на ребенка. Город испортил Ханну, еще год назад она не была такой злой и раздражительной, то, чему бабушка учила ее, пошло прахом, став обычным потраченным впустую временем. Но пожилая женщина еще не теряла надежды научить внучку хоть чему-нибудь еще до того, как ей придется покинуть этот мир.
- Да, бабушка? - ангельски пропела девочка, невинно глядя на бабушку, сделав вид, что ничего не произошло, и не она только что чуть не плакала. Амали чуть приподняла брови, показывая, что на нее это уже давно не действует, и мягко подошла к малышке, приобнимая ее за плечи и спрашивая:
- Почему ты его не простишь? Что случилось, маленькая моя?
- Он... он назвал меня задавакой, - обиженно сказала Ханна, насупившись. Живя в городе, она слышала слова и похуже, что уж тут говорить про какое-то детское «задавака», но слово прозвучало неожиданно обидно. Амали ласково улыбнулась и начала мягко подталкивать внучку к гостиной, в которой уселась поудобнее на мягкий диван и усадила радом девочку.
- И разве это повод, чтобы обижаться? И уж тем более, чтобы не прощать?
Ханна задумчиво пожевала губку и кивнула, с неприязнью посмотрев в сторону окна, где предположительно играл мальчишка, что ее обидел. Амали покачала головой:
- Умение прощать — великий дар, иногда от этого может зависеть твоя жизнь.
- Меня могут убить, если я кого-то не прощу? - лениво предположила девочка, думая, какая же ее бабушка глупая и ничего-то она в жизни не знает.
- Ну что ты такое говоришь, глупенькая? Я про то, что от этого может зависить твое счастье. Я видела не мало примеров того, как рушились жизни от неумения сказать «Прощаю». И всего лишь несколько, когда лишь одного слова было достаточно, чтобы дать дорогу счастью. Хочешь, расскажу?
Ханна расстроенно подумала о разряженных гаджетах, что пылились у нее в комнате и так же расстроенно кивнула, понимая, что делать ей все равно нечего. Удобно устроившись на другом конце дивана, она выжидательно уставилась на бабушку.
- Это произошло в 2006 году, и я помню все, как будто это случилось только вчера. Первый день осени выдался необычайно дождливым...
Первый день осени 2006 выдался необычано дождливым, так что к тому времени, когда надо было выходить в школу, на асфальте уже давно пузырились большие лужи. Дворники на новенькой машине работали в полную силу, но видно дорогу было все равно очень плохо, лишь фары расплывались в серой дымке дождя. Ю внимательно глядел вперед, иногда посматривая на пригревшуюся и задремавшую лучшую подругу на соседнем сиденье. Они оба весьма сильно промокли, когда бежали от ее дома до машины, даром, что гаража не было. Впереди замаячили подъездные огни около ворот школы, включенные по случаю непогоды и Ю, осторожно сбросив скорость, въехал на территорию, не забыв весело прогудеть приветствие машине друга, что влетела во двор прямо перед ними:
- Хей, Ю, как дела, друг мой? - весело прокричал Шин, вылезая из любимого старого «Порше» под дождь. Он весело улыбался, сверкая белыми зубами, и щурился под косыми струями с улыбкой наблюдая, как они вылезли из теплого салона на промозглую улицу.
- Потом, все потом, давай-ка в школу, быстро, запрыгивай! - крикнул в ответ Ю, обнимая за талию сонную Амали...
- Амали? Тебя? - удивленно спросила девочка, удобно усевшаяся поближе к бабушке.
- Да, меня. Не перебивай, слушай дальше. Он обнял меня за талию и, схватив Шина за руку, потащил к школе...
- Да перестань ты, ну что такое, ну промокнем чуть-чуть и что?
- Это тебе ничего, а Ам недавно с ангиной лежала, хочешь снова ее в постель отправить?
- Я бы не отказался отправить ее в постель, - прозвучал сзади самодовольный голос. Троица обернулась, и девушка скривилась от отвращения — этот слизняк уже больше полугода доставал ее своими приставаниями. А она то надеялась, что хоть в этом году ей повезет и он про нее забудет.
- Герриет, забудь, иди своих подружек тра*ай, а ее не тронь, - сразу взъерепенился Ю, отпуская подругу и делая шаг вперед. Его удержали две пары рук и потянули назад.
- Оставь его, Ю, ты же в курсе, он не отвяжется, - зашептала Амали. Ю всегда слишком остро реагировал на такое. Конечно, она сама была не в восторге, но умела с этим справляться. А вот перспектива навещать Ю в больнице, потому что Герриет точно натравит своих прихвостней, ее абсолютно не прельщала, да и Шин расстроится, а то еще и ему за компанию перепадет. Все в этой школе знают, что они друзья не разлей вода, такие, что про них уже некоторые умники слухи начали распускать, будто они пара.
Но, смотря на то, как Шин не хочет отпускать Ю, всё идя, прилепившись к одному его боку, как нежно с укором смотрит, как не хочет отпускать, она все-таки склонялась к мысли, что те, кто распускал эти слухи, были не так уж и неправы.
Шин наконец отлепился от друга и, мягко махнув рукой в сторону друзей, направился на уроки.
- Так они были друзьями или любили друг друга?
- Второе. Но слушай дальше, до конца еще довольно далеко.
Вообще, история их дружбы и отношений довольно извилиста, она вся состоит из холмов и глубоких ям, как будто никогда они не могли существовать в мире и покое. С самой первый встречи что-то не заладилось — Шин считал Ю глупым качком, который может только с тупым гыгыканьем носиться по тротуарам вместе с такими же недалекими друзьями, Ю Шина не считал никем. Он был просто еще одним прохожим, которого они случайно чуть не сбили, развлекаясь с приятелями. В первый же день, встретившись в школе, они опять столкнулись в столовой — тогда Шин случайно опрокинул на Ю свой поднос, и брюнет еще два часа ходил по школе много и нудно матерясь, рискуя исчерпать все запасы нецензурных слов. Ему даже дали штрафные часы за то, что он ругался при учителях.
Третья и четвертая встреча не отличались ничем: кто-то на кого-то что обязательно проливал, или опрокидывал, или скидывал, или кидал. Никак не жилось им спокойно.
Лишь через месяц, вынужденные вместе засесть за проект по физике, они начали постепенно находить общий язык, что было очень и очень странно, учитывая их предшествующую неприязнь и совсем не похожие жизни.
Шин в начале года переехал в Штутгарт, до этого живя в Лейпциге вместе с бабушкой, которую терпеть не мог, но был вынужден. Мать работала в несколько смен в бедном архитектурном бюро и кафе недалеко от дома, и сын ее практически никогда не видел. Отец, как ему рассказывали, умер еще когда тот был маленьким, но правда ли это, или взрослые сознательно обманывали мальчика, чтобы уберечь его от душевных травм, он не знал. Потом мать встретила богатого бизнесмена, каким-то чудом умудрилась выйти за него замуж, а потом переехала вместе с ним в Штутгарт, захватив с собой сына. Отчим неплохо относился к Шину, ни в чем ему не отказывал, давал денег на развлечения, даже машину купил, вот только блондину ничего этого не было нужно. Он словно дико по чему-то скучал и не мог найти этому «чему-то» замену в чужом ему городе, предпочитая часами сидеть в своей комнате и не высовываться никуда. В школу он ходить не любил, про прошлую никогда не рапространялся, и все считали его обычным домоседом и пай-мальчиком. Время показало, что они были не совсем правы.
Ю всегда делал, что хотел и как хотел. Родителям по большому счету было плевать где он, с кем, и что с ним, воспитанием занималась старшая сестра, изредка появлявшаяся дома, откуда ушла в семнадцать лет к парню. Что-то путное из такого «воспитания» вряд ли вышло бы, если бы не одно приключение, которое стоило Ю одного ребра, длиннющего шрама на ноге и которое окончательно вправило ему мозги. В больнице с ним сидела сестра, покрывавшая его пребывание там от родителей. Он давно и четко знал, что эти люди ему не помогут. Никогда. Есть только один человек, который точно не подведет.
Потом этот список расширился до двух, когда после неудавшегося романа они с Амали остались друзьями, а затем и еще на одного. И он точно знал, что они никогда не предадут и не выдадут, что это самые надежные для него люди во всей Вселенной, и Ю хотел, чтобы и для них он был таким же, но вот, увы и ах, не всегда то, что мы хотим — то, что мы получаем в итоге.
- И что это значит? - зашевелилась Ханна, растянувшись поудобнее на диване. Пока пожилая женщина рассказывала историю, девочка то и дело вертелась, вслушиваясь в пока не особенно интересный рассказ. Она и правда не понимала, зачем ей все это и к чему это все ведет.
- Не егози, - строго сказала Амали, шлепнув девочку по ноге, и, поведя бровями, продолжила. - Так вот, были они очень хорошими друзьями...
Были они очень хорошими друзьями, но сами не заметили, как этого вдруг стало недостаточно. То есть, Ю, конечно, не замечал. Всегда более вдумчивый и внимательный к себе, Шин сразу заметил, что что-то в его реакциях на лучшего друга проскальзывает не то. Ну ненормально это — краснеть, если он вдруг тебе говорит, что у тебя новый хороший парфюм, и ты вкусно пахнешь, или оттого, что он восхищается твоим умом, хотя сам ты не сильно высокого мнения о своих способностях, или... или сдавленно рычать, когда он рассказывает об очередной крошке, которую он с переменным успехом пытался завалить.
А Шин и краснел, и рычал. И не сказать, чтобы ему это сильно нравилось, в самом деле — что может быть глупее: встречаться с лучшим другом, который еще и парень, а потом еще, не дай то Бог, влюбиться! Как в дешевых романах на бульваре, только там вместо принцессы — он, а вместо принца — Ю, совсем не подходящий на эту роль. И как ему только везет на такие нелепицы?
Наверно, именно такие мысли бродили в его голове, когда Шин заходил к Ю домой. Они уже больше недели не виделись, у Ю были отработки и штрафные часы, а потом он куда-то уходил тусить с приятелями, возвращаясь домой всего за пару часов до рассвета и похода в школу. Шин обижался, но терпел и сидел безвылазно дома, просматривая старые кассеты, слушая старую музыку и набираясь храбрости.
- Ю! - а в ответ — тишина. - Ю! Да чтоб его, опять, наверно, наушники нацепил и cидит, ничего не слышит. Тоже мне, любитель айпода.
Недовольно скривившись, Шин начал подниматься по лестнице на второй этаж, где находилась комната его лучшего друга. Единственная на весь этаж, она казалась бы огромной, если бы не кучи мебели и музыкальных инструментов, за каким-то чертом притащенных туда. Ю на них не играл, - да на них вообще никто не играл! - но они все равно там стояли и превращались в пылесборники месяцами, пока кому-нибудь, кем обычно становилась Амали, не надоедал этот бардак, и очередное непонятное нечто не отправлялось на свалку.
Темный ковер, темно-серые обои, темная мебель, темные шторы на окнах: Ю жил в Темном царстве, но это его ничуть не смущало. Приводить в порядок такое большое пространство было адским занятием, поэтому решение было принято простое: просто-напросто не убираться вовсе. Помимо инструментов на полу лежала одежда, книги и мотки проводов, о которые спотыкались те несчастные, которые умудрились забраться сюда. И, как царь всего этого беспорядка, на полу сейчас лежал Ю, закинув руки за голову и согнув ноги в коленях. На животе блестел стразами аляповатый розовый айпод, отобранный у одной из знакомых сегодня утром, лицо было абсолютно расслаблено, а губы беспрестанно шевелились, повторяя какие-то слова из убойной песни, что орала в тонких белых наушниках.
Шин, смотря под ноги и то и дело перепрыгивая всякую всячину, лежавшую на его пути, осторожно приблизился к Ю и тихо потряс его за плечо, за что тут же чуть не получил по носу от испугавшегося парня:
- А-а-а! Боже, ты меня так напугал, - заорал тот, резко садясь и опираясь на выпрямленные руки. Шин машинально отшатнулся, закрывая лицо руками и, не удержав равновесия, брякнулся сам, с опаской поглядывая на неадекватного друга из-за тонких пальцев. Тот, оправившись от первого испуга, легко встал и весело забулькал какую-то незамысловатую мелодию, на что Шин фыркнул, уже опуская руки. И вдруг застыл, глядя вперед ошарашенными глазами. Прямо по курсу, почесывая живот, стоял Ю и задумчиво выбирал, какую же футболку надеть вместо только что снятой. Растерянный взгляд скользнул по плоскому животу, стыдливо не заметил аккуратные соски на развитой груди и остановился на небольшой впадинке между ключиц. Хорош, ничего не скажешь. Проблема — он не просто кто-то. Он — лучший друг.
Ю, сделав вид, что не заметил странного взгляда, а может и правда не заметив, пощелкал пальцами перед лицом зависшего Шина и аккуратно толкнул пальцами в плечо.
- Хей. Хе-эй. Шинни-бой, просыпайся, еще день...
- Да ну тебя, - скривился очнувшийся. - Какой я тебе Шинни-бой?
- Ну не Шинни-герл же, - абсолютно по-скотски хохотнув, Ю направился вниз, на первый этаж, где внезапно предложил посмотреть какой-нибудь фильм, и заодно заправиться чем-нибудь алкогольным или не очень, ну, по настроению.
Вообще-то, Шин абсолютно точно не собирался ничего смотреть, не затем он пришел, в конце-концов, да и диван в гостиной де Бюров был не слишком удобным. И потом, скоро должно было стемнеть, а у него не было сделано и половины уроков, и много чего еще против, но, к вящему своему неудовольствию и недоумению, спустя полчаса он уже более-менее удобно устроился на слишком мягком диване, внимательно вперив взгляд в плазму, по которой пошли первые кадры какого-то ужастика. Дико захотелось грустно усмехнуться: он же не терпеть не мог ужастики, а тут вот как... Даже в этом сопротивляться Ю не может, ну что за тряпка!
Но один положительный момент в этом, все же, был. Можно было на особо кровавых моментах попищать от страха и на правах младшего и запуганного подлезть под руку и крепко прижаться к теплому боку. Ю на такие вещи внимания уже не обращал, удивившись лишь в первый раз, когда сгорающий от смущения Шин проделал такое, лишь машинально приподнял одну руку, пуская блондина поближе к себе, и сильнее сжал тонкую кожу на талии, на которой так удобно лежала ладонь.
Шин осторожно положил голову на плечо друга, чувствуя, как чуть натирают нежную кожу щек толстые лямки борцовки, осторожно потерся, чтобы, не дай Бог, не заметили, и втянул воздух носом. Пахло апельсинами, корки от которых лежали на столе, и сигаретами, видимо, от майки. И никакого «своего, особенного» запаха. Все врут.
Разочарованный таким открытием, Шин еще сильнее прижался к Ю, ткнулся новом ему в шею и зачем-то начал дуть на кожу. Он понимал, что ведет себя как самая настоящая девчонка, понимал, что Ю скоро даст ему по лбу или выгонит, проорав со смехом, что он ненормальный, но поделать ничего с собой не мог. Решение довериться ему далось нелегко, и так он черпал уверенность.
Ю, еще несколько секунд непонимающе потаращив глаза в экран, в котором точно что-то сломалось, если он показывал белиберду вместо любимого ужастика, осторожно повернул голову, ткнувшись губами в чуть влажный лоб. Шин, тяжело вздохнув, поднял лицо, мягко целуя чуть раскрытые от удивления губы, и тут же отпрянул, но далеко его никто отпускать не собирался.
Устроившись поудобнее, так, чтобы сидеть лицом к блондину, Ю чуть наклонился и уже сам поцеловал напряженного друга. Не ограничившись одним легким чмоком, он раскрыл губы, мягко обхватывая тонкую нижнюю губу Шина, прихватил, отпустил, облизал, снова прихватил, оторвался, скользнул между раскрытых губ, пощекотал зубы, не просясь дальше, снова вернулся к губам, облизал уже верхнюю губку, скользнул языком в приглашающе раскрытый рот, а Шин... Шин растерялся. Он много раз представлял себе, как это будет, но действительность превзошла все его ожидания! Фейерверков в голове не было, впрочем, как и сумасшедшего возбуждения, сладкой истомы, неземного удовольствия, что так любят описывать писательницы дамских романов, но было теплое апельсиновое дыхание, влажный язык с пикантным пирсингом и умелые ласки. И все это было в тысячу раз лучше, чем он мог когда-либо себе представить.
- А ты откуда знаешь?
- Ханна!
- Все, бабушка, я молчу.
Уже нацеловавшись вдосталь, они растянулись на диване: Шин вытянулся во весь свой немаленький рост, а Ю расположился рядом, положив голову на мягонький живот друга. Несмотря на их поцелуи, он не сомневался, что друга в лице Шина не потерял — да и как это могло произойти, они же не разлей вода. А это... так, приятное, ни к чему не обязывающее приложение. Лежать было хорошо, но немного скучно, поэтому было решено вновь врубить телевизор. Там показывали какое-то странное травести-шоу.
- Фу-у-у! Шин, найди там рядом пульт, и переключи эту гадость, - Ю чуть не застонал от отвращения, за что тут же получил по макушке.
- Эй, это что было?
- А вот не будешь осуждать то, что тебе чуждо. Я, между прочим...
- Что?
Молчание.
- Ши-и-ин! Не тяни козу за хвост, раз уж начал, так продолжай.
- Ну... я тоже иногда переодеваюсь. Нет, ты не подумай ничего такого, просто мне идут женские вещи, даже как-то на спор проходил весь день в юбке в горошек, куча парней предложили познакомиться. Развлечение то еще, я тебе скажу, но...
Громкий взрыв хохота прервал частящего блондина. Тот от неожиданности моргнул, еще раз, а потом с остервенением начал лупить истерящего друга диванной подушкой, которую вытащил у себя из-под головы; тот в долгу не остался и сам начал отбиваться, постепенно успокаивая Шина и успокаиваясь сам, а потом борьба переросла в поцелуи. На том и порешили.
А затем случилась школа.
Что что-то не так Шин понял сразу, стоило ему только войти в здание. Куда бы он ни пошел, его всюду сопровождали шепоток и ехидные взгляды. Девуки намекающе махали юбками, парни откровенно ржали, Амали виновато прятала глаза и отказывалась комментировать происходящее, а Шина начали одолевать смутные сомнения.
Уже под конец учебного дня его, вымотанного непонятным поведением одноклассников и бесконечными размышлениями о том, почему он не видел в школе Ю, кто-то резко выдернул из общего потока студентов и запихнул в класс.
Шина резко развернули лицом к двери, припечатали всем телом к деревянной панели. Тяжелые ладони скользнули по стройным бедрам, сильно шлепнули по ягодицам, а другие руки держали за предплечья, чтобы не вырвался. Противный голос Генриетта произнес:
- М-да. С такими ногами не грех таскать юбку, да, Шинни-герл? - и вся его шайка противно заржала.
Шин задохнулся от возмущения и обиды. И ведь он знал, что так и будет, чего уж теперь.
Не обращая на жжение в груди, он что-то прошипел на каком-то другом языке и, резко выдернув руки из захвата, захлопнул дверь за собой, громко дыша от унижения.
Зло встряхнув головой, он увереным шагом направился к кабинету химии, забрал какую-то колбочку из класса, не забыв вежливо поздороваться с пожилым профессором, а потом размеренно направился в сторону спортивного зала.
Чем тогда он облил Ю, не знал никто, но воняло это ужасно, так что три дня парня старательно обходили стороной.
- Это твой «особенный» запах, - было единственное, что сказал ему Шин. Больше на неделе в школе он не появлялся.
- И?
Амали замолчала. Она не знала, что рассказывать дальше. История, которая должна была стать поучительной, внезапно слишком сильно разбередила старые раны. Вспоминать их оказалось сложно.
- Бабушка? - снова нерешительно позвала прижавшаяся к родному телу девочка. - Шин простил его?
Женщина ласково улыбнулась:
- Конечно, простил. Они и правда друг без друга уже не существовали. Шин простил его через два месяца, и все то время, пока они были в ссоре, на них обоих было страшно смотреть. Ю перестал быть заводилой, поутих, и, казалось, чах с каждым днем. Я не знаю, что бы было, если бы он не получил свое прощение, и они бы расстались вот так.
- А они расстались?
- Нет, они начали встречаться и были очень счастливы. Та история помогла им друг друга понять и заставила уважать и считаться с мыслями и чувствами других. Но если бы не было простого «прости», все бы это было впустую.
Ханна задумчиво положила голову на грудь бабушки и сама не заметила, как заснула, погруженная в свои мечты. А женщине лишь оставалось надеяться, что из ее сбивчивого рассказа девочка вынесла урок.
@темы: Чувствуешь? Креатив!